Душевный мат в сочельник.
(вырезка из романа «Театр одного зрителя»)
Он вошёл в дом и услышал снисходительный голос жены.
— Шофера я сейчас пришлю, а книжка с твоей дарственной мне ни к чему. Всё. Пока.
Он приоткрыл дверь, и жена возмущённо воскликнула:
— Ты представляешь?! Вот голодранец! Надеялся, что я его ещё с изданием книжонки поздравлять стану. Сам бы мог раскошелиться на пару комплиментов, когда увидел меня на улице в новой шубе.
— О ком это ты, дорогая? — вкрадчиво спросил муж.
— Писака звонил, — пренебрежительным тоном ответила она. — Тот, что был влюблён в меня по уши.
Муж удивлённо посмотрел на неё, и она пояснила:
— Тот твой юный коллега, который нас познакомил.
— Какой он мне коллега, — презрительно произнёс муж. — У него молоко на губах ещё не обсохло, а со сказками я давно завязал... Он у тебя деньги клянчил?
Он нахмурился, а она усмехнулась:
— Наоборот, должок решил вернуть. Наконец-то, гонорар свой получил...
Муж удивлённо посмотрел на жену, и она пояснила:
— Я тогда ещё секретаршей подрабатывала. Совсем девчонкой была, крохи скопила и всё ему отдала, оглоеду.
— Так он тебя из-за денег любил, — иронично констатировал муж, но одобрительно закивал головой, что у него такая рачительная супруга.
— Он меня и без денег обожал, и до сих пор любит, — огрызнулась она в ответ и гневно продолжила:
— Это ты привык всё иметь за деньги. Даже на голую бабу за деньги смотришь. Я же знаю, что ты, как кобель шелудивый, бегаешь с друзьями в стриптиз-бар, а мне треплешься, что в карты с ними играешь.
— Ты моих друзей не трожь, — прошипел муж, брезгливо подумав: «Теперь — всё за деньги, да и какие они друзья? Натуральные шулеры, и сама ты потаскушка. Только замуж вышла, а уже третьего шофёра меняешь. На моих денежках катаешься, а «спасибо» даже не сказала».
Всё же он счёл за благо поскорее закрыть дверь, домысливая: «Как объяснить моей дурёхе, что лучше, на зависть этим козлам, купюры в женские трусики заталкивать, чем проигрывать в карты, да ещё быть посмешищем в их глазах».
День был воскресный, и вскоре муж отбыл в свой ритуальный вояж по злачным местам, а ещё чуть позже вернулся её посыльный с конвертом в руках.
Она на мгновение задержала свой взгляд на ладной фигуре шофёра и торжественно объявила:
— Новому шофёру нужна новая кепочка.
Приподняв руку для поцелуя, она протянула конверт обратно шофёру.
— Тут как раз, и на кепочку хватит, и на новый костюмчик, и на цветы мне.
Шофёр вскинул удивлённые глаза, а она кокетливо продолжила:
— Это мой новогодний подарочек, а всё старьё мы сейчас отправим на свалку!
Другой рукой она смахнула кепку с головы шофёра и в упор посмотрела ему в глаза.
«Все полопаются от зависти, что у меня такой красавчик баранку крутит, — радостно констатировала она в уме, переведя взгляд с густой шевелюры на тяжёлый подбородок и широкий разворот плеч. — Хорошо бы с таким бычком прямо сейчас косточки поразмять, а то мой баран всю свою прыть на других успел израсходовать. Теперь массажными кабинетами откупается от меня, но я всё равно возьму своё», — злорадно домыслила она.
Шофёр смутился, неловким кивком головы поблагодарил её, и нагнулся за кепкой на полу. Другой рукой он снизу выхватил конверт с деньгами и быстро вышел.
«Дурак! Надо было мне ручку поцеловать», — чуть было не крикнула она вслед.
«Ничего, ещё успею оседлать этого бычка, — мелькнула утешительная мысль. — Главное, что я вовремя сообразила, под кого мне надо лечь, и побыстрее сбежать от этого идиота писаки. Видите ли, его другу на операцию срочно деньги были нужны. Меня разжалобил, свои деньги до копейки выложил, а дружок взял, да и помер... Эх, писака, писака. Какой же ты дурачок, что на совесть родителей дружка понадеялся. А я и должок получила, и за твой счёт пожила, и теперь мне сладко живётся», — но, вспомнив, что уже лишена удовольствия выслушивать извинения по поводу долга, мгновенно раскисла. Она попыталась успокоить себя, вспомнив, что муж обещал ей на Новый Год такой подарок отгрохать, от которого все её подруги передохнут от зависти. Эта мысль несколько раз прокрутилась в голове, фантазируя и так и этак, но на душе всё равно было тоскливо.
Входная дверь хлопнула, и она, удивлённая столь быстрому возвращению мужа, поспешила нацепить дежурную улыбку.
— Дорогая! — ворвался муж, задыхаясь. — Смотри!.. Это книжка твоего должника... моего коллеги... Уф... Еле-еле достал.
Она вырвала книгу из рук мужа и, увидев фотографию на обложке, радостно запищала:
— Посмотрите-ка, какой важный! И ты отказался от рандеву с синеглазками из бара ради того, чтобы показать мне его рожу?!
Она рассмеялась, а муж отчаянно замахал руками и, переведя дыхание, наконец, выпалил:
— Дура! Дура! Эту книгу к нескольким премиям представили, и ещё фильм собираются снимать!.. Все только об этом и говорят!
Она нервно передёрнулась, а муж, окончательно успокоившись, глубокомысленно заявил:
— Да... Надо же... Такой молодой, а уже самый известный... Теперь он кумир...
Внезапно её охватил давно забытый детский ужас, — гости вот-вот явятся, а она опрокинула бутылку с вином и завороженно смотрит, как белая скатерть превращается в красную.
Муж глубоко вздохнул и уже раздражённо продолжил:
— А ведь без твоих денег он и строчки бы не написал. С голоду бы помер!
Она зарделась, вспомнив, сколько денег выудила из кармана писаки на свои наряды и капризы. Ведь он так её любил!
Ещё она вспомнила... и, буквально прячась от знакомого взгляда с обложки, быстро открыла книгу. На глаза ей сразу же попала фраза: «Если за всё расплачиваются только деньгами, то добро исчезает, а душа наполняется злом». Руки мгновенно ослабли и выронили книгу. Сердце сжалось в комок, а хлопок книги об пол осенил мужа:
— Так он же неблагодарный негодяй, этот мой коллега! Щенок! Почему не тебе посвящён его опус?! — возмущённо произнёс он, поднимая книгу. — Надо вдолбить ему, что порядочным людям не пристало так расплачиваться за добро. Срочно звони ему и пригласи к нам в гости.
— Сам звони, — зло усмехнулась она.
— Я не могу, — смутился муж. — Он на меня, наверно, обижен. Я с ним пару раз не здоровался на улице... Скажешь ему, что должок простишь, если он придёт к нам на новогодний ужин. От твоего приглашения он не откажется. Можешь даже намекнуть, что вроде будешь одна...
Она недовольно качнула головой, а муж продолжил:
— Ты пойми, как только узнают, что писака будет у меня в гостях, то все, кто важничает со мной, побросают свои дела и прискачут ко мне, как миленькие.
Про себя он подумал: «Уж я так им намекну, чтобы никто не сомневался, кто фактически расплачивался по счёту. Пусть все думают, что я имею прямое отношение к книге, как спонсор».
— Нет, подожди, — встревожился он. — Ты его сначала просто пригласи к нам, а уже за столом прости долг, но так, чтобы все слышали. Ясно?
Внезапно она ощутила нечто спирающее дыхание в груди. Будто её стал душить какой-то нарастающий фантом, безупречный по форме, как мат в шахматах, и обжигающий по сути, как плевок в лицо матом на базарной площади.
— Давай, звони! — не унимался муж. — Сколько он тебе должен? Я тебе вдвойне заплачу.
Терпеть это уже было невмоготу, и она вырвала книгу из его рук. Спустя мгновение, почти потухший камин ярко вспыхнул, осветив фотографию на обложке и изумлённые глаза мужа.
— Дура! — вскрикнул он. — Я же за это деньги выложил! — и шагнул к камину.
— Не волнуйся. Я тебе отплачу, — холодно отозвалась она, преградив ему путь.
Закусив губу, она стала стаскивать с безымянного пальца подарок человека, изображение которого теперь сморщилось и плавилось в утробе камина.
— Но я же ещё не читал, он же мой коллега хоть и бывший, — попытался оправдаться муж, внезапно испугавшись остервенения, с которым она пыталась стянуть кольцо.
Она сильнее закусила губу, поднатужилась, ойкнула, и кольцо, наконец, соскользнуло с пальца. Морщась от боли в губе, она поднесла кольцо к глазам и стала напряжённо всматриваться в переливы крошечного бриллианта при свете огня. Казалось, что в этих переливах отражались страницы, которые огонь нехотя переворачивал, слизывая белизну бумаги язычками пламени. Во всём этом было нечто мистическое, и муж застыл, как изваяние.
Наконец, последние язычки пламени взметнулись вверх, яркие звёздочки замысловато забегали в полумраке камина, и под натуженный шелест чёрных страниц, она обречённо произнесла:
— И тебе и мне это читать вредно.
— Это ещё почему? — попытался возразить он.
— Это кольцо твой «коллега» подарил мне, и званый обед с ним я отменяю! На! Подавись! — в сердцах выкрикнула она и швырнула кольцо к ногам мужа.
— Дура! — в гневе заорал муж. — Что ты понимаешь?! Так я тебе и позволю отменить!
«Главное, чтобы за столом писака признался бы, что дарил кольцо этой дурёхе», — сразу же взмолилась мысль в его голове и продолжилась: «А эта дура сама побежит звонить, как только я ей скажу, что на Новый Год её ждёт кольцо с самым большим бриллиантом, о котором она и не мечтала. Вот тогда пусть все сравнивают, как я её люблю, и чего стоит любовь писаки».
Озабоченная мина на его лице чуть было не растянулась в блаженную улыбку, и он поспешно нагнулся за кольцом. С её подбородка сорвалась капелька крови от прокушенной губы, а слёзы вырвались на волю.
— Поздно, — всхлипнула она. — Свой долг он уже вернул.
«Напьюсь», — решил муж и, хлопнув дверью, вышел вон.
До Нового Года осталось всего ничего.
***
С романом "Театр одного зрителя" можете познакомиться, посетив сайты: http://sakart.masterscity.net/ или http://sakart.narod.ru/
Своими впечатлениями, замечаниями и т.п. можете поделиться, написав автору, Саканяну Артуру на sakart@freenet.am